Угон автодорожного транспортного средства или маломерного водного судна: состав преступления и вопросы наказания
УГОН АВТОДОРОЖНОГО ТРАНСПОРТНОГО СРЕДСТВА ИЛИ
МАЛОМЕРНОГО ВОДНОГО СУДНА: СОСТАВ ПРЕСТУПЛЕНИЯ
И ВОПРОСЫ НАКАЗАНИЯ
А.И. ЛУКАШОВ, кандидат
юридических наук, доцент
Статистика свидетельствует, что количество транспортных
средств, находящихсяв собственности физических и юридических лиц,
растет из года в год. На начало 2002 г.в Беларуси зарегистрировано 2
184 737 автомобилей. Достаточно распространенными являются хищения
автомашин и их угоны. Например, в 2001 г. в республике было
зарегистрировано 1674 кражи автомашин, что на 31,2 % меньше, чем в
предшествующем году*,, и 1659 угонов - преступлений,
предусмотренных ст. 214 Уголовного кодекса Республики Беларусь
(далее - УК). Число лиц, осуждаемых судами республики за угон
автодорожного ранспортного средства или маломерного водного судна,не
имеет тенденции к сокращению, выходя в последние годы на уровень
чуть менее 1000 осужденных в год.
Уголовная ответственность за угон транспортных средств была
введена в республике несколько десятилетий назад. Произошло это
посредством дополнения УК 1960 г. ст. 207** (см. Указ Президиума
Верховного Совета БССР от 3 ноября 1965 г.). Данная статья была
помещена в главу о преступлениях против общественной безопасности,
общественного порядка и здоровья населения. Тем самым законодатель
указал, что приоритетной является уголовно-правовая защита
безопасности движения и эксплуатации транспорта, а не отношений
собственности. Такое решение было обусловлено особенностями
экономического и социального развития нашего государства того
времени***.
____________________________
* Сантарович В.М. Некоторые особенности оперативной обстановки
в Республики Беларусь // Проблемы применения норм уголовного
законодательства Республики Беларусь: Материалы науч.-практ.
семинара (19 февраля 2002 г., г. Борисов). Мн.: Секретариат Совета
Республики Национального собрания Республики Беларусь. 2002. С. 57.
** Здесь (и далее при отсутствии ссылок на источник) приводятся
статистические данные Министерства внутренних дел и Министерства
юстиции Республики Беларусь.
*** См. подробнее: Лукашов А.И. Преступления против
собственности // Лукашов А.И., Саркисова Э.А. Уголовный кодекс
Республики Беларусь: сравнительный анализ и комментарий. Мн., 2000.
С. 259.
В новых исторических условиях вопрос об уголовной
ответственности за угон потребовал несколько иных подходов. Сохраняя
апробированное практикой, учитывая наработки науки уголовного права
и принимая во внимание значение средств транспорта в сфере отношений
собственности и безопасности движения, законодатель пошел на
введение большого числа новелл. Так, в частности, он изменил место
статьи, предусматривающей ответственность за угон, в системе норм
Особенной части УК, определил, что является угоном, расширив при
этом круг транспортных средств, в отношении которых совершается
данное преступление, внес коррективы в перечень обстоятельств,
отягчающих угон, и существенным образом изменил санкции за
совершение рассматриваемого преступления.
Статья 214 УК 1999 г. предусматривает ответственность за угон
автодорожного транспортного средства или маломерного водного судна.
Она включена в гл. 24 УК, в силу чего угон получил статус
преступления против собственности. Отказавшись от выделения в
качестве непосредственного объекта этого преступления безопасность
движения и эксплуатации транспорта, законодатель отдал приоритет
защите прав собственника имущества в виде автодорожного
механического транспортного средства. Такой же защите стало
подвергаться и имущество в виде маломерного водного судна, что
устранило пробел, имевшийся в уголовном законе со дня введения
уголовной ответственности за угон.
Итак, непосредственным объектом преступления, предусмотренного
ст. 214 УК, является собственность как система общественных
отношений, в том числе и урегулированных правом, по поводу владения
(дозволенного законом фактического обладания), пользования
(потребления полезных свойств) или распоряжения (определения судьбы)
имуществом. В качестве дополнительного объекта угона выступает
безопасность движения и эксплуатации транспорта, в качестве
дополнительного факультативного объекта может выступать здоровье
человека (ч. 3 ст. 214 УК).
Предмет преступления определен в уголовном законе. К нему
относится чужое, не принадлежащее лицу автодорожное механическое
транспортное средство или маломерное водное судно.
В соответствии с примечанием к ст. 317 УК, отсылка к которой
делается в примечании к ст. 214 УК, под автодорожным транспортным
средством понимаются все виды автомобилей, тракторы и иные
самоходные машины, трамваи, троллейбусы, а также мотоциклы и другие
механические транспортные средства с рабочим объемом двигателя не
менее 50 куб. сантиметров.
В приведенной дефиниции понятие «автодорожное транспортное
средство» определяется через более широкое по объему понятие
«механическое транспортное средство». В соответствии со ст. 1 Закона
Республики Беларусь от 17 июля 2002 г. «О дорожном движении»
механическим транспортным средством признается транспортное
средство, приводимое в движение двигателем. Видовым признаком
автодорожного транспортного средства, позволяющим проводить
отграничение его от иных видов механических транспортных средств,
является рабочий объем двигателя (не менее 50 куб. сантиметров).
Исходя из такого определения автодорожного транспортного средства к
их числу как предмету преступления, предусмотренного ст. 214 УК, не
относятся велосипеды (транспортные средства, за исключением
инвалидных колясок, приводимые в движение мускульной силой людей,
находящихся на нем или в нем) и мопеды (механические транспортные
средства, оборудованные двигателем с рабочим объемом до 50 куб.
сантиметров и имеющее максимальную конструктивную скорость не более
50 км в час). К мопедам приравниваются велосипеды с подвесным
двигателем, мокики и другие механические транспортные средства с
аналогичными характеристиками (см. ст. 1 указанного Закона).
Понятие «маломерное водное судно» в уголовном законе не
определено. В ст. 53 Водного кодекса Республики Беларусь
законодатель отказался от дефиниции этого понятия, ограничившись
приведением лишь примерного перечня тех судов, которые относятся к
маломерным (гребные и моторные лодки, катера, парусные яхты и т.п.).
Однако в ст. 1 Кодекса внутреннего водного транспорта, вступающего в
силу с 1 января 2003 г., это понятие получило определение в виде
дефиниции. Под маломерным понимается «судно с главным двигателем
мощностью менее 55 киловатт и (или) валовой вместимостью менее 80
регистровых тонн».
Указанные определения маломерного водного судна по сути не
противоречат друг другу. Определение, содержащееся в Кодексе
внутреннего водного транспорта, является главенствующим, поскольку в
нем приводятся два альтернативных видовых признака маломерного
судна, отличающие его от иных видов водных судов: 1) наличие
двигателя определенной мощности и 2) валовая вместимость судна
определенной величины. Определение, имеющееся в Водном кодексе, как
бы иллюстрирует, поясняет более обобщенное понятие маломерного
водного судна, содержащееся в Кодексе внутреннего водного
транспорта.
Действия виновного подлежат квалификации по ст. 311 УК, если в
качестве предмета угона или захвата с целью угона выступают такие
транспортные средства, как железнодорожный подвижной состав
(дрезина, маневровый тепловоз и т.п.), воздушное судно (вертолет,
самолет и т.п.) либо водное судно, не являющееся маломерным
(теплоход, буксир и другие суда, имеющие главный двигатель мощностью
не менее 55 киловатт и (или) валовую вместимость не менее 80
регистровых тонн).
С объективной стороны угон автодорожного транспортного
средства или маломерного водного судна состоит в совершении двух
связанных между собой действий, описание которых приводится в
диспозиции ч. 1 ст. 214 УК: неправомерное завладение автодорожным
механическим транспортным средством или маломерным водным судном и
поездка на нем.
Завладеть автодорожным механическим транспортным средством или
маломерным водным судном в смысле ст. 214 УК - значит получить
возможность осуществить поездку на нем помимо воли его законных
владельца или пользователя либо собственника. Для этого виновному
необходимо установить контроль над ним, изъять его у собственника
(владельца) либо лица, в ведении или под охраной которого оно
находится.
Обязательным признаком завладения является его
неправомерность, т.е. отсутствие у лица как действительного, так и
предполагаемого права на использование автодорожного транспортного
средства или маломерного водного судна для поездки.
Если незаконное завладение автодорожным транспортным средством
или маломерным судном и поездка на нем осуществлены в состоянии
крайней необходимости или при иных обстоятельствах, исключающих
преступность деяния, предусмотренных гл. 6 УК, действия лица не
признаются преступными.
Неправомерное завладение следует отличать от случаев, когда у
лица имеется право на осуществление поездки, но лицо нарушает
установленный порядок реализации этого права. Так, самовольное
завладение водителем транспортным средством, закрепленным за ним по
месту работы, и поездка на нем вопреки воле нанимателя или его
представителя (например, в выходной день) не могут влечь
ответственность по ст. 214 УК. Равным образом не подлежит
ответственности по этой статье один из сособственников транспортного
средства, совершивший поездку на нем вопреки воле другого
сособственника в нарушение установленного ими порядка его
эксплуатации. При наличии обстоятельств, указанных в уголовном
законе, подобные самовольные действия лица надлежит квалифицировать
по ст. 383 УК (самоуправство).
Однако слесарь, сторож и другие лица, имеющие доступ к
транспортному средству в силу того, что ремонтируют или иным образом
обеспечивают его техническое обслуживание или охрану, осуществившие
самовольную поездку на нем, подлежат ответственности по ст. 214 УК.
Аналогично должен решаться вопрос в отношении лиц, уволенных из
транспортного предприятия, отстраненных от управления данным
транспортным средством, получивших ясно выраженный отказ на
дальнейшее пользование ими транспортным средством, вернувших
арендованный автомобиль арендодателю в связи с истечением срока
действия договора аренды. В этих и иных подобных ситуациях
самовольное завладение транспортным средством является незаконным.
Последовавшая за этим поездка на нем при указанных обстоятельствах
квалифицируется как угон.
Способ, с использованием которого совершаются незаконное
завладение и поездка на автодорожном транспортном средстве или
маломерном судне, не имеет значения для квалификации. Лицо может
действовать тайно или открыто, может прибегнуть к обману, чтобы
неправомерно завладеть транспортным средством или судном. Оно может
также использовать в этих целях силу или угрозу ее применения. Лишь
в последнем случае законодатель посчитал необходимым особо выделить
такой способ совершения преступления, предусмотрев ввиду этого более
строгую ответственность в ч. 3 ст. 214 УК.
Угон относится к числу преступлений с формальным составом. Он
достигает стадии оконченного преступления с момента совершения
второго из указанных выше действий, из которых слагается угон, -
поездки на автодорожном транспортном средстве или маломерном судне.
С момента отъезда транспортного средства или отплытия судна с места
нахождения на любое расстояние преступление признается оконченным.
Под поездкой следует понимать, в частности, перемещение в
пространстве (движение) с использованием двигателя угоняемого
транспортного средства или маломерного судна, движение на
транспортном средстве или судне без помощи установленных на них
двигателе в сцепке с транспортным средством(судном)-буксиром либо
под горку, с помощью весел, шеста. Перемещение мотоцикла с места его
стоянки в другое место посредством ведения в руках, когда его
движение осуществляется с использованием мускульной силы человека,
не является поездкой. В силу этого такие действия не являются
угоном, если лицо не преследовало цель осуществить в дальнейшем
поездку на нем. Если же мотоцикл подобным образом откатывается в
другое место для запуска его двигателя в более безопасных условиях с
тем, чтобы затем осуществить поездку на нем, и действия лица
пресекаются, например, владельцем мотоцикла, то такие действия
следует квалифицировать как покушение на угон по ст. 14 и 214 УК.
Упоминание в литературе такого способа поездки на транспортном
средстве (судне), как «вручную», без каких-либо пояснений
относительно того, каким образом это можно сделать, представляется
более чем спорным*.
Описание в ст. 214 УК признаков, характеризующих угон с
объективной стороны, имеет в основе дефиницию этого понятия,
содержавшуюся в п. 17 постановления Пленума Верховного Суда
Республики Беларусь от 17 декабря 1998 г. № 8 «О судебной практике
по делам о транспортных преступлениях (ст. 206, 206-2, 206-3, 207-2,
208 УК)», утратившего силу с 1 января 2001 г. Пленум Верховного Суда
с учетом предложений ученых и имевшейся судебной практики определял
угон как «незаконное без цели хищения завладение чужим транспортным
средством и совершение поездки на нем».
Проверенное практикой такое определение в целом сохранилось и
в новом уголовном законе. В принципе можно говорить о большой
близости определения понятия «угон» в советской судебной практике и
законодательного его определения в УК 1999 г. Думается, что
законодатель, идя на воспроизведение с определенными коррективами
этого определения в новом уголовном законе, не учел одного очень
важного обстоятельства.
В качестве такового обстоятельства следует назвать
представляющийся механическим перенос уголовно-правовой нормы об
угоне из одной главы Особенной части в другую, о чем уже говорилось
выше. Дело в том, что особенность непосредственного объекта угона, в
качестве которого в настоящее время выступает собственность,
заставляет другими глазами посмотреть на признаки, характеризующие
это преступление с объективной стороны. Так, на наш взгляд, выглядит
явно излишним среди других признаков состава угона такой
конструктивный признак, как «поездка на нем». Когда непосредственным
объектом этого преступления являлись безопасность движения и
эксплуатации транспорта, наличие этого признака было вполне
обоснованным. Вред безопасности дорожного движения и эксплуатации
транспорта можно было причинить, лишь включившись в процесс
дорожного движения в качестве его участника, не уполномоченного в
установленном порядке на управление, поездку на этом транспортном
средстве (плавание на маломерном водном судне). Для собственника
(владельца, пользователя, страховщика и т.п.) имущества в виде
автодорожного механического транспортного средства или маломерного
водного судна не столь важен способ, который виновный изберет для
использования этого транспортного средства или судна: поедет ли
(поплывет ли) он на нем, отбуксирует ли и бросит на соседней улице и
т.п. Общественную опасность, присущую преступлению, представляет уже
сам факт неправомерного завладения таким транспортным средством,
причиняющего или таящего в себе угрозу причинения существенного
вреда в первую очередь имущественным интересам указанных лиц.
Указание на поездку на угоняемом транспортном средстве или
судне как на обязательный признак, характеризующий угон с
объективной стороны, ставит весьма сложную задачу перед
правоприменителем в случае использования такого своеобразного
способа угона, как, например, перемещение его с места стоянки путем
буксировки на жесткой сцепке либо с помощью эвакуатора, когда в
перемещаемом транспортном средстве никто из угонщиков не находится.
В этом случае отсутствует как таковая поездка на захваченном
транспортном средстве. Отсутствует ввиду этого и состав угона, если
лицо и не преследовало цели прокатиться на таком перемещаемом
своеобразным образом транспортном средстве или судне. Поэтому с
учетом всего вышесказанного имеются основания для корректировки
диспозиции ч. 1 ст. 214 УК посредством исключения из нее упоминания
об осуществлении поездки на угоняемом транспортном средстве (судне).
Российский законодатель не включает признак поездки в число
признаков, характеризующих объективную сторону угона (ст. 166 УК
РФ). Указанное изменение российского уголовного закона в 1996 г.
привело к корректировке судебной практики. Так, в частности,
судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации по делу Е.,
пытавшегося завладеть мотоциклом и откатившего его на расстояние 15
м от спящего владельца, указала, что «завладение транспортным
средством считается оконченным преступлением с момента, когда
транспортное средство уведено с места его нахождения любым
способом»**. Следуя закону и основанной на нем практике, российские
криминалисты утверждают, что угон следует считать оконченным с
момента, «когда транспортное средство уведено с места стоянки»***,
«с начала движения»****.
Исключение признака поездки на угнанном транспортном средстве
из признаков состава угона в белорусском уголовном законе приведет к
отказу от придания способу использования угоняемого транспортного
средства или судна (поездке на нем) качества обязательного признака
состава преступления. Важно будет установить не то, как было
использовано угоняемое транспортное средство или судно, а уведено ли
оно каким угодно способом с места его нахождения. Такая
корректировка направлена на создание больших гарантий обеспечения
прав и законных интересов потерпевших. Предлагаемое изменение
одновременно упрощает задачу органов уголовного преследования и суда
в части установления и доказывания признаков состава угона.
Следствием этого будет уменьшение количества ошибок, допускаемых
указанными органами и судом при квалификации в связи с неточным
определением стадии, на которой был завершен угон.
Субъективная сторона угона характеризуется умышленной формой
вины в виде прямого умысла. Интеллектуальный момент умысла
характеризуется тем, что лицо сознает, что оно неправомерно
завладевает автодорожным механическим транспортным средством или
маломерным водным судном и совершает на нем поездку. Волевым
моментом умысла охватывается желание лица совершить указанные
действия, продиктованные отсутствием, как указано в законе, цели
хищения.
В данном случае, как представляется, под отсутствием цели
хищения законодатель имеет в виду отсутствие корыстной цели,
присущей хищению. Об этом говорит норма ч. 1 примечаний к гл. 24 УК,
из содержания которой следует, что при определении понятия «хищение»
использован именно такой термин - «корыстная цель». Решая вопрос о
наличии или отсутствии состава угона автодорожного механического
транспортного средства или маломерного водного судна, на наш взгляд,
необходимо исходить из содержания понятия «корыстная цель», тесно
связанного с понятием «корыстные побуждения», которое определено в
ч. 10 ст. 4 УК в следующем виде: «Под корыстными побуждениями
понимаются мотивы, характеризующиеся стремлением извлечь из
совершенного преступления для себя или близких выгоду имущественного
характера либо намерением избавить себя или близких от материальных
затрат»*****.
___________________________
* См.: Грунтов И.О. Преступления против собственности //
Уголовное право Республики Беларусь. Особенная часть / Под ред. Н.А.
Бабия, И.О. Грунтова. Мн., 2002. С. 295.
** См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1996.
№ 5. С. 8.
*** См.: Верин В.П. Комментарий к статье 166 // Комментарий к
Уголовному кодексу Российской Федерации: Научно-практический
комментарий / Отв. ред. В.М. Лебедев. М., 2001. С. 357.
**** См.: Яцеленко Б.В. Преступления против собственности //
Уголовное право России. Особенная часть: Учеб. / Под ред. А.И.
Рарога. М., 1997. С. 137.
***** Подробнее о соотношении понятий «корыстная цель» и
«корыстные побуждения» при квалификации хищений см.: Лукашов А.И.
Уголовное право Республики Беларусь. Состояние и перспективы
развития. Мн., 2002. С. 52-54.
Приведенное законодательное определение применимо и при
толковании ст. 214 УК. Основанием для такого утверждения служит
норма ч. 1 ст. 4 УК, устанавливающая, что термины, используемые в
УК, в том числе и термин «корыстные побуждения», предназначены для
целей единообразного и точного их применения. Из сказанного следует
вывод, что угон налицо лишь в случаях, когда лицо, неправомерно
завладевшее указанным транспортным средством или водным судном и
осуществившее поездку на нем, действовало без цели обращения их в
свою пользу или в пользу близких.
Неправомерное завладение лицом транспортным средством или
судном с целью обратить их в собственность лиц, не являющихся ему
близкими, т.е. из-за отсутствия корыстной цели («цели хищения» - как
она называется в ст. 214 УК), не может влечь ответственность за
хищение по ст. 205 - 213 УК. Такие действия, по нашему мнению,
надлежит квалифицировать по ст. 214 УК ввиду наличия признака «без
цели хищения».
Действия виновного при совершении угона продиктованы, как
правило, желанием незаконного временного использования угоняемого
транспортного средства или судна. Указание на временный характер
использования угнанного транспортного средства или судна некоторые
авторы обозначают в качестве общего признака, характеризующего
субъективную сторону угона, распространяют этот признак на все
случаи угонов*. Полагаю, что это не совсем верно, поскольку, как
отмечено выше, угон может быть совершен и для обращения угнанного
транспортного средства или судна в пользу третьих лиц, не являющихся
близкими виновному, т.е. в постоянное, а не временное незаконное
владение таких лиц. Конечно, при условии, что такой угон не был
заказан третьими лицами. В этом случае и «угонщик», и третьи лица
являются соучастниками хищения транспортного средства (судна).
Желание незаконно завладеть транспортным средством или
маломерным судном, или иначе мотив, может быть разнообразным - как
корыстным, так и некорыстным. Например, лицо может совершить угон из
нежелания обременять себя транспортными расходами по доставке груза.
Машина угоняется им, груз перевозится, а угнанное транспортное
средство возвращается на место стоянки либо при более
неблагоприятном для потерпевшего варианте оставляется вдали от этого
места. При таком угоне налицо корыстный мотив**. Лицо, стремящееся
выполнить обещание участвовать в торжестве по случаю бракосочетания,
но лишенное возможности доехать к месту торжества из одной деревни в
другую из-за того, что не пришел и не придет рейсовый автобус, может
удовлетворить свое стремление доехать до места назначения
посредством угона мотоцикла, бросив его затем на дороге. В этом
случае в совершенном им угоне нет корыстных побуждений.
Таким образом, для квалификации содеянного угонщиком мотив не
имеет значения. Главное, чтобы он не был связан со стремлением
извлечь из совершенного преступления выгоду имущественного характера
за счет обращения угоняемого транспортного средства в свою пользу
или пользу близких, поскольку такой «угон» квалифицируется только
как хищение без ссылки на ст. 214 УК.
Угон, совершенный с целью хищения имущества, находящегося в
транспортном средстве или судне, либо угон, в ходе осуществления или
по окончании которого у виновного возникает и реализуется умысел на
хищение имущества, находящегося в угоняемом или угнанном
транспортном средстве или судне, следует квалифицировать по ст. 214
и соответствующим статьям УК, предусматривающим ответственность за
хищение.
Сказанное выше о непродуманности включения в диспозицию ч. 1
ст. 214 УК слов «и поездка на нем» подтверждается также приведенным
анализом субъективной стороны угона. Едва ли кто-либо будет
возражать против того, что поскольку угон - это неправомерное
завладение транспортным средством или судном и поездка на нем, то
уже в момент завладения им у лица должна быть цель осуществления
такой поездки. Если цель поездки на угоняемом транспортном средстве
или судне отсутствует (не доказана), то норму ст. 214 УК невозможно
применить к случаям неправомерного завладения транспортным средством
или судном. Так, в настоящее время лицо, погрузившее на трейлер
чужое автодорожное транспортное средство, перевезшее его на таком
транспортном средстве в другой город, выгрузившее его и оставившее
там с целью «насолить» владельцу этого транспортного средства
(покуражиться над ним, заставить его поволноваться и т.п.), не может
быть привлечено к уголовной ответственности за угон по ст. 214 УК.
Да, оно неправомерно завладело этим транспортным средством. Но не
осуществило и не намеревалось осуществлять на нем поездку. Значит,
оно не намеревалось совершить и не совершило угона.
В качестве «материала» для заимствования при корректировке ст.
214 УК можно было бы использовать определение понятия «угон» как
неправомерного завладения транспортным средством без цели хищения,
имеющееся в уже называвшейся ст. 166 УК Российской Федерации, либо
формулу, применяемую польским законодателем в ст. 289 УК Республики
Польша: совершает преступление тот, «кто забирает с целью
кратковременного использования чужое механическое средство
передвижения». Не исключается применение белорусским законодателем и
более радикального варианта, который имеется в ст. 289 УК Украины. В
этой статье украинского УК предусмотрена ответственность за
незаконное завладение транспортным средством с какой-либо целью.
Термин «угон» вообще не упоминается в этой статье. В примечании к
данной статье приводится определение незаконного завладения
транспортным средством. Под ним «следует понимать совершенное
умышленно, с любой целью (курсив мой.- Авт.) противоправное изъятие
каким бы то ни было способом транспортного средства у собственника
либо пользователя вопреки их воле». Такое законодательное решение
объединяет в одном составе и хищение транспортного средства
(с корыстной целью), и его угон (с любой другой некорыстной целью),
упрощая задачу правоприменителя при квалификации содеянного.
Получается, что для нужд квалификации этого преступления не имеет
значения выяснение цели, с которой лицо совершает незаконное
завладение транспортным средством.
Исходя из такого указания на цель незаконного завладения
транспортным средством в ст. 289 УК Украины отсутствуют основания
для ее выделения в качестве обязательного признака состава этого
преступления, как это предлагают некоторые авторы***. Указание в
примечании к этой статье УК на какую угодно цель действий виновного
как раз и является свидетельством того, что она (цель) не является
обязательным признаком субъективной стороны этого преступления. По
этому пути пошли и авторы одного из первых учебников по Особенной
части уголовного права Украины, написанного на основе УК Украины
2001 г., не выделив цель в качестве обязательного признака
субъективной стороны незаконного завладения транспортным
средством****.
__________________________
* См., например: Грунтов И.О. Указ. соч. С. 295.
** О возможности корыстных устремлений у лица, совершающего
угон, говорят и российские криминалисты (см., например: Тенчов Э.С.
Преступления против собственности // Преступления и наказания в
Российской Федерации: Популярный комментарий к Уголовному кодексу РФ
/ Отв. ред. проф. А.Л. Цветинович и А.С. Горелик. М., 1997. С. 331.
*** См.: Навроцкий В.А. Преступления против безопасности
движения и эксплуатации транспорта // Научно-практический
комментарий Уголовного кодекса Украины от 5 апреля 2001 года / Под
ред. Н.И. Мельника, Н.И. Хавронюка. К., 2002. С. 801.
**** Касинюк В.I. Злочини проти безпеки руху та експлуатацiї
транспорту // Кримiнальне право України: Особлива частина: Пiдруч.
для студ. вищ. навч. закл. освiти / За ред. проф. М.I. Бажанова,
В.В. Сташиса, В.Я. Тацiя. К., 2001. С. 287.
Сделав такой радикальный шаг по изменению описания
субъективной стороны данного преступления, законодатель Украины, по
существу, изменил характеристику непосредственного объекта
рассматриваемого преступления. Оставив указанную статью в разделе о
преступлениях против безопасности движения и эксплуатации
транспорта, он сохранил в качестве непосредственного объекта
безопасность движения и эксплуатации транспорта. Вместе с тем в
качестве дополнительного объекта этого преступления определены
отношения собственности. Думается, что украинский вариант отказа от
выделения некорыстной цели в составе угона транспортного средства
представляется более предпочтительным.
Субъект угона - любое вменяемое физическое лицо, достигшее ко
времени совершения преступления 14-летнего возраста. Им может быть
гражданин Республики Беларусь, лицо без гражданства или иностранный
гражданин.
Угон, совершенный повторно, влечет более строгую
ответственность по ч. 2 ст. 214 УК. Он признается повторным, если
ему предшествовало совершение одного или нескольких преступлений,
предусмотренных любой из частей ст. 214 УК, независимо от того,
являлись ли ранее совершенные угоны оконченным преступлением,
приготовлением к нему или покушением на него, равно как и вне
зависимости от того, в каком качестве лицо совершило предшествующие
угоны (исполнителя, организатора (руководителя), подстрекателя или
пособника). Для оценки угона в качестве повторного не имеет значения
и то, было ли лицо осуждено за ранее совершенные угоны.
Для повторного угона характерно наличие самостоятельного
умысла на совершение угона данного одного (или нескольких)
транспортного средства или судна. Если умысел на угон реализован
либо имело место неудавшееся покушение и у лица возникает новый
умысел на совершение угона другого транспортного средства или судна,
его действия образуют повторность. Когда эти угоны охватывались
единым умыслом и были направлены на достижение единой цели угнать
несколько транспортных средств либо угнать любое из нескольких
транспортных средств, которым удастся завладеть первым, тогда они
являются продолжаемым преступлением (единичным преступлением), а не
множественностью угонов как вида повторности. В этой связи
представляется неточной рекомендация квалифицировать неоднократные в
короткий промежуток времени попытки привести в движение несколько
транспортных средств с целью поездки на одном из них как не
образующие повторности*. Как сказано выше, в зависимости от
содержания умысла лица такие действия могут быть как повторными, так
и всего лишь частями, элементами одного продолжаемого преступления.
При квалификации повторно совершенных угонов следует иметь в
виду положения ст. 71 УК. В соответствии с этой статьей при
совершении повторно преступления одного и того же вида, если каждое
из них предусмотрено различными частями статьи Особенной части УК,
либо при совершении в одном случае оконченного, а в другом -
неоконченного такого же преступления, либо когда в одном случае лицо
является исполнителем преступления, а в другом - иным соучастником
такого же преступления, каждое из этих преступлений оценивается
самостоятельно.
Проиллюстрируем сказанное примером. Лицо совершило оконченный
угон транспортного средства. Спустя какое-то время оно предприняло
неудачную попытку угнать другое транспортное средство (преступление
завершено на стадии оконченного покушения). Наконец, в третьем
случае по просьбе другого лица предоставило в его распоряжение
приспособления для вскрытия запирающих устройств автомобиля и
выведения из строя противоугонной сигнализации, т.е. приняло участие
в совершении угона в качестве пособника. В соответствии с
предписаниями ст. 71 УК все три описанных эпизода преступной
деятельности лица подлежат самостоятельной квалификации. Первое
преступление подлежит квалификации по ч. 1 ст. 214, второе - по ст.
14 и ч. 2 ст. 214 УК (покушение на угон, по признаку повторности),
третье - по ч. 6 ст. 16 и ч. 2 ст. 214 УК (пособничество в угоне, по
признаку повторности). Наказание в этих случаях назначается за
каждое преступление отдельно, и окончательное наказание определяется
путем поглощения менее строгого наказания более строгим.
В соответствии с ч. 3 ст. 41 УК преступление не признается
повторным, если за ранее совершенное преступление лицо было
освобождено от уголовной ответственности (см. ст. 83 УК) либо
судимость за это преступление была погашена или снята в
установленном законом порядке (см. ст. 97-99, 121 УК).
Совершение угона группой лиц по предварительному сговору,
предусмотренное ч. 2 ст. 214 УК, характеризуется совместным участием
хотя бы двух лиц в совершении данного преступления в качестве его
исполнителей при условии заранее достигнутой между ними
договоренности о совместном его совершении (договоренность
достигнута до начала действий, образующих это преступление). В
указанной ситуации наличие или отсутствие иных соучастников
преступления (организатор, руководитель, подстрекатель, пособник)
ничего не меняет в оценке угона как совершенного группой лиц по
предварительному сговору. Каждый из соисполнителей в этом случае
должен выполнить хотя бы часть анализировавшихся ранее действий,
составляющих объективную сторону угона (например, один из них может
вскрыть замок гаража, в котором находился автомобиль, второй -
вывести из строя противоугонное устройство, а третий - запустить
двигатель и выехать из гаража). При этом для привлечения их к
ответственности за угон по ч. 2 ст. 214 УК по признаку совершения
группой лиц по предварительному сговору не обязательно, чтобы после
завладения транспортным средством или судном все они совершили
поездку на нем.
Следует иметь в виду, что само по себе нахождение лица в
месте, где совершается угон, либо в салоне угнанного транспортного
средства в роли пассажира, а также в иных случаях, когда лицо не
принимало непосредственного участия в действиях, составляющих угон,
в качестве исполнителя преступления или иного соучастника, не может
служить основанием для привлечения его к ответственности по ст. 214
УК, а уж тем более по ч. 2 этой статьи по признаку совершения этого
преступления группой лиц по предварительному сговору. В обобщении
судебной практики Верховного Суда Республики Беларусь в этой связи
отмечено, что пассивная роль пассажира не может рассматриваться как
соисполнительство. Именно такую ошибку допустил суд Слуцкого района
Минской области по делу Б., вменив последнему совершение одного из
актов угона по предварительному сговору со Щ., который ехал на
угнанном Б. тракторе в качестве пассажира**. В соответствии со ст. 1
Закона «О дорожном движении» под пассажиром понимается физическое
лицо, находящееся на (в) транспортном средстве, но непричастное к
управлению им, а также лицо, входящее в транспортное средство или
садящееся на него, сходящее с транспортного средства или
высаживающееся из него.
______________________
* Грунтов И.О. Указ. соч. С. 296.
** См.: Сборник постатейных материалов к Уголовному кодексу
Республики Беларусь / Сост. А.И. Лукашов, Э.А. Саркисова. Мн., 1995.
С. 773 -774.
Лица, не принимавшие участия в совершении угона, которым
известны обстоятельства его подготовки или совершения, в том числе
сведения о лице, его совершившем, либо оказавшие заранее не
обещанное содействие в сокрытии угонщика, орудий и средств
совершения преступления, при наличии обстоятельств, указанных в
уголовном законе, могут нести ответственность по ст. 405 или 406 УК
за укрывательство или недонесение о преступлении.
Соучастие в угоне возможно не только в форме
соисполнительства, но и с распределением ролей. Например, соучастие
в угоне в форме пособничества может выражаться в содействии
исполнителю (исполнителям) угона советами, указаниями,
предоставлением информации или орудий и средств совершения
преступления, устранением препятствий либо оказанием иной помощи,
либо заранее данным обещанием скрыть преступника, орудия или
средства совершения преступления. Квалификация действий пособника в
этих случаях осуществляется со ссылкой на ч. 6 ст. 16 и ч. 1 ст. 214
УК, если в совершении преступления принимали участие пособник и один
исполнитель, и со ссылкой на ч. 6 ст. 16 и ч. 2 ст. 214 УК, если в
совершении преступления принимали участие пособник и не менее двух
исполнителей (по признаку «совершенное группой лиц по
предварительному сговору»).
Угон, повлекший по неосторожности причинение ущерба в особо
крупном размере, также влечет ответственность по ч. 2 ст. 214 УК.
При совершении этого преступления при указанных обстоятельствах
имеет место сочетание умысла и неосторожности. Совершая
неправомерное завладение автодорожным транспортным средством или
маломерным судном и поездку на нем, виновный действует умышленно. По
отношению же к наступившему в результате угона последствию,
предусмотренному ч. 2 этой статьи, он действует неосторожно.
Поскольку уголовный закон связывает повышенную уголовную
ответственность с наступлением указанного последствия, то в силу ст.
25 УК все преступление в целом признается совершенным умышленно.
Данное обстоятельство имеет большое значение при назначении и
исполнении наказания за угон, амнистии и решении иных уголовно-
правовых вопросов.
Размер ущерба от угона признается особо крупным, если он в
1000 и более раз превышает размер базовой величины, установленный на
день совершения преступления (см. ч. 3 примечаний к гл. 24 УК). Если
величина причиненного ущерба не превышает особо крупного,
совершенное лицом влечет ответственность только по ст. 214 УК. Не
отвечающим закону представляется высказанное в литературе
предложение квалифицировать такие действия не только по ст. 214, но
и ст. 219 УК*. Ответственность за уничтожение или повреждение
имущества по неосторожности согласно ст. 219 УК также наступает при
условии причинения ущерба в особо крупном размере, величина которого
не отличается от названной выше величины особо крупного ущерба при
угоне. Поэтому при отсутствии такого ущерба квалификация действий
лица по ст. 219 УК будет находиться в явном противоречии с законом,
ибо такие действия не содержат состава этого преступления.
Размер причиненного ущерба в этом случае подлежит учету при
назначении наказания (см. ч. 1 ст. 62 УК). В тех случаях, когда угон
соединен с умышленным причинением ущерба потерпевшему как минимум в
значительном размере (в 40 и более раз превышает размер базовой
величины), либо общеопасным способом, либо при других
обстоятельствах, указанных в уголовном законе, действия лица
подлежат квалификации по ст. 214 и 218 УК (умышленное уничтожение
либо повреждение имущества).
Действия, предусмотренные ч. 1 и 2 ст. 214 УК, совершенные с
применением насилия или с угрозой его применения, квалифицируются по
ч. 3 этой статьи, если они явились способом совершения угона, т.е.
применялись для завладения автодорожным транспортным средством или
маломерным судном и поездки на нем (нанесение ударов водителю
машины, связывание охранника охраняемой автостоянки, демонстрация
оружия лицам, попытавшимся помочь потерпевшему, и т.п.). Действия
лица не могут квалифицироваться по ч. 3 ст. 214 УК, когда насилие
или угроза его применения применялись при угоне из иных соображений
(из хулиганских побуждений, во избежание задержания при неудавшемся
покушении на угон и т.п.).
Насилие при угоне, соединенное с умышленным или по
неосторожности причинением вреда здоровью потерпевшего в виде
телесных повреждений любой степени тяжести, охватывается составом
преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 214 УК, и не требует
дополнительной квалификации по статьям о преступлениях против
здоровья. Если для облегчения совершения угона или в целях скрыть
это преступление лицо совершает убийство, содеянное им
квалифицируется по ч. 3 ст. 214 и п. 8 ч. 2 ст. 139 УК (убийство).
Санкции ст. 214 УК в точности воспроизводят санкции ст. 207-2
УК 1960 г. в редакции Закона Республики Беларусь от 17 мая 1997 г.
На наш взгляд, является ошибочным решение о столь существенном
усилении наказуемости угона, принятое в 1997 г. и вошедшее в таком
же виде в УК 1999 г. Упование законодателя на жесткие санкции за
угон как на средство сдерживания числа этих преступлений, как
показывает статистика, не оправдало себя. Например, в 1996 г.,
предшествовавшем указанному ужесточению санкций за угон, в
республике было осуждено 768 человек (1, 2 % от числа всех
осужденных)**, а спустя несколько лет после введения этой меры их
число возросло. Так, в 2001 г. по ст. 214 УК осуждено 955 человек, а
в первом полугодии 2002 г. - 467 человек (соответственно 1,9 и 1,8 %
от числа всех осужденных).
Представляется, усиление наказуемости угона противоречит
смыслу конституционных норм и общих принципов права, определяющих
общие начала ответственности и требующих, чтобы санкции за
преступление, ограничивающие права человека, отвечали требованиям
справедливости, были соразмерны конституционным целям и охраняемым
законным интересам, равно как и величине общественной опасности
деяния. Введя безальтернативную санкцию посредством установления в
качестве единственного вида наказания за угон - лишение свободы, а
нижнюю границу этого вида наказания - в 5 лет (ч. 1 ст. 214 УК),
законодатель признал угон более тяжким преступлением, чем, например,
кража, включая совершенную повторно либо группой лиц, а также
неквалифицированные грабеж и вымогательство. Как это ни
парадоксально, но лицу, задержанному за угон автомобиля, стоимость
которого не превышает крупного размера, выгоднее признаться в его
краже, поскольку по ч. 1 ст. 205 УК максимальный срок лишения
свободы не превышает 3 лет, а по ч. 2 этой статьи - 5 лет.
Законодательное решение об установлении за угон указанных
санкций, на наш взгляд, противоречит ч. 6 ст. 3 УК, в соответствии с
которой «наказание и иные меры уголовной ответственности должны быть
справедливыми, то есть устанавливаться (курсив мой.- Авт.) и
назначаться с учетом характера и степени общественной опасности
преступления, обстоятельств его совершения и личности виновного».
Несправедливые санкции, установленные законодателем за угон,
вынуждают суды корректировать их посредством широкого использования
такой меры, предусмотренной ст. 70 УК, как применение наказания ниже
низшего предела и более мягкого наказания, чем предусмотрено за
данное преступление. В 2001 г. доля лиц, осужденных с применением
указанных мер уголовной ответственности, составила более четверти от
числа всех лиц, осужденных судами за угон (26,5 %)***. В первом
полугодии 2002 г. удельный вес лиц, осужденных за угон, к которым
было применено наказание ниже низшего предела и более мягкое
наказание, чем предусмотрено за данное преступление, достиг уровня в
87,4 %! Думается, что нельзя отыскать более убедительного
доказательства, чем приведенные цифры, свидетельствующие об
ошибочности анализируемого законодательного решения о наказуемости
угона. Судебная власть, применяя уголовный закон, вынуждена
поправлять власть законодательную. Более пяти лет подобного
правового эксперимента однозначно указывают также и на то, что
рассматриваемая проблема требует неотлагательного решения. Отсрочка
такого решения лишь усугубляет ее.
Критические замечания по поводу несправедливости и чрезмерной
жесткости санкций ст. 214 УК, несоразмерности их санкциям статей УК,
предусматривающим уголовную ответственность за хищения, угон либо
захват с целью угона железнодорожного подвижного состава, воздушного
или водного судна и другие преступления, не раз высказывались
криминалистами****. На научно-практическом семинаре, посвященном
проблемам применения нового уголовного закона, проведенном
парламентариями республики совместно с учеными и представителями
органов правоохранения и уголовного преследования с посещением мест
отбывания наказания в виде лишения свободы, ареста и пожизненного
заключения, довольно острым по поводу сложившейся ситуации с
назначением наказания за угон, обусловленной рассматриваемым
законодательным решением, было мнение Прокуратуры республики,
прозвучавшее в выступлении заместителя Генерального прокурора*****.
Похоже, очевидность ошибки, допущенной законодателем в 1997 г.
и воспроизведенной в том же виде в 1999 г., наконец осознана, что
нашло отражение в проекте Закона «О внесении изменений и дополнений
в некоторые законодательные акты Республики Беларусь», принятом в
первом чтении 31 мая 2002 г. Палатой представителей Национального
собрания Республики Беларусь .
В этом законопроекте предусмотрена корректировка в сторону
смягчения санкций всех частей ст. 214 УК (п. 33 ст. 1 указанного
проекта Закона). Увы, диспозиция ч. 1 ст. 214 УК осталась
неизмененной, хотя предложения, направленные на ее
совершенствование, предлагались законодателю******. К тому же,
представляется, недостаточно было понизить нижнюю и верхнюю границы
лишения свободы во всех частях этой статьи, ввести ограничение
свободы в санкцию ч. 1 ст. 214 УК. Следовало также предусмотреть
возможность применения за угон без отягчающих обстоятельств таких
видов наказания, как арест, исправительные работы и штраф, ввести в
санкцию ч. 2 данной статьи наказание в виде ограничения свободы.
Думается, нельзя было идти по пути корректировки санкций ст. 214 УК
методом приравнивания их к санкциям ст. 311 УК (угон либо захват с
целью угона железнодорожного подвижного состава, воздушного или
водного судна). При прочих равных условиях действия, предусмотренные
ст. 311 УК, в сравнении с угоном являются преступлением,
отличающимся большей степенью общественной опасности. Поэтому за
угон, не отягченный квалифицирующими обстоятельствами, следует
предусмотреть и виды наказаний более мягкие, чем ограничение или
лишение свободы.
Представляется заманчивой идея, реализованная украинским
законодателем в ч. 4 ст. 289 УК Украины, в соответствии с которой
освобождается от уголовной ответственности лицо, впервые совершившее
незаконное завладение транспортным средством (угон - если
пользоваться белорусской терминологией) и добровольно заявившее об
этом правоохранительным органам, возвратившее транспортное средство
владельцу и полностью возместившее причиненный ущерб. При наличии
перечисленных обстоятельств, освобождение угонщика от уголовной
ответственности является обязательным и безусловным*******. Такое
деятельное раскаяние не освобождает от уголовной ответственности
лишь в случаях совершения этого преступления с применением насилия к
потерпевшему либо угрозой применения такого насилия. Думается, суть
идеи - в стимулировании посткриминального поведения лица,
совершившего преступление, посредством освобождения его от уголовной
ответственности и обеспечения тем самым в первую очередь интересов
собственников (владельцев) транспортных средств. Было бы правильным
и оправданным использовать этот законодательный опыт уже в этом
году. Рабочей группе, работающей над подготовкой ко второму чтению
называвшегося законопроекта, можно рекомендовать дополнить ст. 214
УК примечанием, предусматривающим введение указанной поощрительной
нормы.
Анализ практики применения любой уголовно-правовой нормы
позволяет выявить немалое число проблем, лежащих как в плоскости
формулирования соответствующей нормы в законе, так и обусловленных
уровнем профессиональной подготовки должностных лиц органов
уголовного преследования, судей, адвокатов, отсутствием
соответствующих методических пособий, доступных правоприменителю, и
другими причинами. Справиться с этими проблемами можно лишь при
условии изучения, выработки путей и средств их решения, воли в
достижении задач по их реализации в повседневной практике. Не
являются исключением и рассмотренные выше проблемы отражения в
законе и применения на практике уголовно-правовой нормы об
ответственности за угон. Предложения, высказанные в данной статье,
хочется думать, могут оказать посильную помощь в достижении
указанных задач совершенствования и закона, и практики его
применения.
__________________________
* См.: Грунтов И.О. Указ. соч. С. 296-297.
** См.: Лукашов А.И., Саркисова Э.А. Вопросы применения
уголовного закона в нормативных актах, документах и материалах. Мн.,
1998. С. 339.
*** См.: Лукашов А. О некоторых аспектах уголовной политики
белорусского государства в 2001 г. // Юстыцыя Беларусi. 2002. № 2.
С. 29.
**** См. подробнее: Лукашов А.И. Преступления против
собственности // Лукашов А.И., Саркисова Э.А. Уголовный кодекс
Республики Беларусь: сравнительный анализ и комментарий. С. 259-260;
Барков А.В., Хомич В.М. Теоретические и прикладные проблемы реформы
уголовно-правовой политики в Республике Беларусь // Выбраныя
навуковыя працы Беларускага дзяржаўнага унiверсiтэта: У 7 т. Т. 3:
Юрыспрудэнцыя. Эканомiка. Мiжнародныя адносiны. Мн., 2001. С. 113.
***** Ивановский А.В. Работа органов прокуратуры по применению
уголовно-процессуального законодательства // Проблемы применения
норм уголовного законодательства Республики Беларусь: Материалы
науч.-практ. семинара (19 февраля 2002 г., г. Борисов). С. 19-20.
******* См.: Навроцкий В.А. Указ. соч. С. 802.
09.09.2002 г.
Право Беларуси, 2002 г., № 9, с.68
