Данные статистики свидетельствуют о росте преступных нарушений
правил дорожного движения, последствиями которых становится гибель
людей либо причинение им тяжких телесных повреждений.
Если, например, в 2002 г. было зарегистрировано 1319 нарушений
с такими последствиями, то в 2003 г. это количество возросло до
1434, что составило 8,7 % роста. Соответственно возросло и
количество лиц, совершивших данные преступления (в 2002 г. - 1273, а
в 2003 г. - 1405 человек - 10,4 % роста).
Количество осужденных по ст. 317 УК составило в 2002 г. 1060 и
в 2003 г. 1279 человек. От общего количества осужденных за
преступления против общественной безопасности это составило в 2002
г. 68,9 % и в 2003 г. - 74,5 %. При этом за нарушение правил
дорожного движения и эксплуатации транспорта, повлекшее причинение
тяжкого телесного повреждения или смерть, осуждено в 2002 г. 969, а
в 2003 г. - 998 человек. Таким образом, преобладающими последствиями
этих преступлений являются смерть человека либо причинение тяжкого
телесного повреждения. Количество осужденных за указанное
преступление, повлекшее гибель как минимум двух человек, в 2002 г.
составило 46, а в 2003 г. - 31 человек.
В этой связи следует отметить, что Глава государства поручил
Министерству юстиции совместно с Министерством внутренних дел
изучить возможность принятия дополнительных норм по повышению
безопасности дорожного движения и укреплению дисциплины на дорогах.
НАРУШЕНИЕ ПРАВИЛ БЕЗОПАСНОСТИ ДВИЖЕНИЯ
И ЭКСПЛУАТАЦИИ ТРАНСПОРТНЫХ СРЕДСТВ
Э.А.САРКИСОВА,
судья Конституционного
суда Республики Беларусь
В свете задач обеспечения безопасности на транспорте и в целом
в обществе, которые обозначены в Директиве Президента Республики
Беларусь, представляют интерес вопросы, связанные с
совершенствованием законодательного регулирования ответственности за
«автодорожные» преступления, причиняющие существенный вред не только
безопасности движения, но, прежде всего, основным ценностям человека
- его жизни и здоровью.
Законодательная оценка
Среди так называемых транспортных преступлений наиболее
распространено преступление, предусмотренное ст. 317 УК. Оно
выражается в нарушении правил дорожного движения или эксплуатации
автодорожных транспортных средств лицами, управляющими любыми
автодорожными транспортными средствами с рабочим объемом двигателя
не менее 50 кубических сантиметров (автомобили, тракторы, трамваи,
троллейбусы, мотоциклы и т.п.), повлекшем по неосторожности менее
тяжкое, тяжкое телесное повреждение, смерть человека или смерть двух
или более лиц.
Ответственность за указанные нарушения в УК дифференцирована в
зависимости от наступивших последствий.
Законодательная регламентация рассматриваемых нарушений
претерпела по сравнению с УК 1960 г. некоторые изменения. В УК 1960
г. первоначально была установлена уголовная ответственность за
названные нарушения и в том случае, если они влекли причинение
легкого телесного повреждения или причинение существенного
материального ущерба. В дальнейшем указанные последствия не стали
признаваться признаками преступного нарушения правил безопасности
дорожного движения*. Однако в ст. 206 УК 1960 г. в ее последней
редакции предусматривались достаточно строгие санкции за такие
преступления в зависимости от тяжести наступивших последствий.
Лишение свободы на срок до 3 лет либо исправительные работы на срок
до 2 лет или штраф как альтернативные наказания могли быть назначены
за нарушение правил безопасности движения, повлекшее причинение
потерпевшему менее тяжкого телесного повреждения (часть 1 ст. 206
УК). За указанные нарушения, повлекшие смерть потерпевшего или
причинение ему тяжкого телесного повреждения, предусматривалось
единственно возможное наказание в виде лишения свободы сроком до 10
лет (часть 2 ст. 206 УК). Нарушения, повлекшие гибель нескольких
лиц, подлежали наказанию в виде лишения свободы сроком от 3 до 15
лет (часть 3 ст. 206 УК).
УК 1999 г. существенно смягчил ответственность за
рассматриваемое преступление, отнеся его к преступлениям, не
представляющим большой общественной опасности (часть 1 ст. 317) и к
менее тяжким преступлениям (части 2 и 3 ст. 317) с соответствующими
для таких категорий санкциями. Максимальный срок лишения свободы за
совершение этого преступления даже при наличии особо тяжких
последствий, как и за все иные неосторожные преступления, установлен
в 7 лет.
Как и УК 1960 г., УК 1999 г. при установлении ответственности
за нарушение, повлекшее причинение тяжкого телесного повреждения или
смерть потерпевшего, не дифференцировал ответственность в
зависимости от указанных последствий. Однако если по УК 1960 г. за
такие последствия полагалось наказание только в виде лишения свободы
(на срок до 10 лет), то по УК 1999 г. за них можно назначить и
наказания, не связанные с лишением свободы (исправительные работы,
ограничение свободы), а лишение свободы установлено на срок до 5
лет.
Совершенствуя законодательство в этой части, законодатель не
ввел в качестве квалифицирующего признака данного преступления его
совершение в состоянии алкогольного опьянения, несмотря на то, что
еще в конце прошлого века предложения о введении такого признака
нередко звучали на страницах юридической печати. В УК также не
дифференцирована ответственность лиц, управляющих транспортными
средствами, в зависимости от вида допущенной неосторожной вины
(легкомыслия или небрежности), хотя и такие предложения тоже
высказывались. Применение на практике ст. 317 УК вызывает вопросы,
связанные с оценкой субъективной стороны данного преступления.
Неосторожность или умысел?
Преступление, предусмотренное ст. 317 УК, относится к
неосторожным преступлениям.
Подход законодателя к ответственности за такие преступления
принципиально отличается от подхода применительно к умышленным
преступлениям. Наказание, установленное за их совершение, намного
мягче, чем за умышленные преступления (максимальное наказание -
лишение свободы на срок до 7 лет, которое отбывается в колониях-
поселениях для лиц, совершивших преступления по неосторожности).
Судимость в отношении осужденного за неосторожное преступление
погашается сразу по отбытии (исполнении) основного и дополнительного
наказаний. Установлены и другие «льготы».
Особый (более мягкий) статус осужденных за совершение
указанных преступлений требует, прежде всего, внимательного подхода
к оценке в каждом конкретном случае их субъективной стороны в целях
четкого отграничения неосторожной вины от вины умышленной, а также
дифференциации ответственности в рамках неосторожной вины, но в
зависимости от ее видов.
Как известно, уголовный закон различает 2 вида неосторожной
вины: легкомыслие и небрежность (ст. 23 УК). При легкомыслии лицо
предвидит возможность наступления общественно опасных последствий
своего действия или бездействия, но без достаточных оснований
рассчитывает на их предотвращение. При небрежности лицо не предвидит
возможности наступления общественно опасных последствий своего
действия или бездействия, хотя при необходимой внимательности и
предусмотрительности должно было и могло их предвидеть. Вполне
очевидно, что лицо, совершающее преступление по легкомыслию, в
большей мере пренебрегает установленными правилами безопасности, оно
предвидит возможные последствия своего поведения, но рассчитывает на
какие-то обстоятельства, дабы эти последствия не наступили.
Установление по конкретному делу вида неосторожной вины
возможно на основе учета как характера самого нарушения правил
дорожного движения или эксплуатации автодорожных транспортных
средств, так и поведения водителя, выразившегося в нарушении.
Такое поведение даже в рамках неосторожной вины не может
оцениваться однозначно. В одних случаях оно будет свидетельством
проявления умышленного, грубого нарушения правил, а в других -
следствием невнимательности, непринятия должных мер предосторожности
и т.п. (т.е. будет более извинительным поведением). Несомненно, что
и ответственность в таких случаях должна быть конкретизированной в
зависимости от проявленного поведения водителя.
Более того, легкомыслие по своим признакам близко примыкает к
умышленной вине в виде косвенного умысла, который имеет место в том
случае, если лицо сознает общественную опасность своего действия или
бездействия, предвидит их общественно опасные последствия, не
желает, но сознательно допускает наступление этих последствий либо
относится к ним безразлично (часть 3 ст. 22 УК). Поэтому для
правильной квалификации нарушений, допущенных лицами, управляющими
транспортными средствами, необходимо четко отграничивать легкомыслие
от косвенного умысла.
В теории уголовного права для отграничения этих видов вины
друг от друга обычно указывается на следующие обстоятельства:
1) при косвенном умысле лицо осознает общественную опасность
своего действия или бездействия, а при легкомыслии оно может и не
осознавать это, поэтому в законе не указывается на отношение лица к
совершаемому деянию. Содержание легкомыслия определяется через
отношение к последствиям как предвидение возможности их наступления;
2) при косвенном умысле имеет место конкретный характер
предвидения общественно опасных последствий, а при легкомыслии -
предвидение общественно опасных последствий абстрактное, т.е. лицо
полагает, что подобные последствия в результате совершения подобных
действий либо бездействия могут наступить в каком-либо другом, но не
в данном конкретном случае;
3) при косвенном умысле лицо не рассчитывает на какие-то
конкретные обстоятельства, способные предотвратить наступление
общественно опасных последствий. Оно либо сознательно допускает их
наступление, либо относится к ним безразлично. Обстоятельства,
которые могут предотвратить нежелаемые последствия, при косвенном
умысле просто отсутствуют. При легкомыслии же у лица имеется расчет
на конкретные обстоятельства, благодаря которым, по мнению этого
лица, общественно опасные последствия не должны наступить. Однако
такой расчет оказывается легкомысленным, поскольку для него не было
достаточных оснований, вследствие чего и наступили общественно
опасные последствия.
Поэтому для квалификации допущенного нарушения правил
дорожного движения в каждом конкретном случае требуется учитывать в
совокупности следующие обстоятельства:
умышленно или по неосторожности лицо нарушило установленные
правила;
предвидело ли оно возможность (либо вероятность) наступления в
результате своего поведения общественно опасных последствий;
имело или не имело оно достаточные основания полагать, что
последствия не наступят, т.е. имелись ли в наличии объективные либо
субъективные факторы, на которые лицо могло бы рассчитывать в целях
предотвращения возможных общественно опасных последствий.
Однако, как показывает практика, абсолютное большинство
нарушений правил дорожного движения, повлекших менее тяжкое, тяжкое
телесное повреждение либо смерть, квалифицируется по ст. 317 УК как
преступление, совершенное по неосторожности. Редко в таких случаях
проводится достаточно глубокий анализ обстоятельств дела с тем,
чтобы действительно исключить в поведении виновного лица наличие
косвенного умысла. Вместе с тем нарушения правил дорожного движения
или эксплуатации транспортных средств могут быть самыми различными,
в том числе и грубейшими, прямо осознаваемыми виновными. Например,
можно ли равнозначно оценивать содеянное, если в одном случае
водитель не заметил знак светофора, а в другом - умышленно ехал на
красный свет, сознательно пренебрегая установленными правилами, либо
значительно превышал скорость движения в людных местах и особенно
там, где имеются знаки «Дети»?
Допустим, в этом случае он рассчитывает на свой опыт вождения
транспортом и, грубо нарушая правила дорожного движения, конечно же,
рискует и своей жизнью, надеясь, что его нарушение останется без
последствий. Ну а если у него такого опыта нет? Или, что еще хуже,
за рулем находится лицо в состоянии опьянения? Может ли оно должным
образом оценить наличие или отсутствие каких-либо обстоятельств,
препятствующих наступлению общественно опасных последствий? В данном
случае оно рискует, надеясь только на авось или с учетом
заторможенности сознания вообще ни на что не надеясь. Такую тонкую
грань между косвенным умыслом и легкомыслием водителя может
определить практик только на основании всесторонней оценки всех
обстоятельств дела и, прежде всего, степени, характера и объема
допущенных водителем нарушений.
Приведем пример.
Водителю личного автомобиля К., ехавшему по городу с
превышением скорости, инспектор ГАИ сделал знак остановиться. Однако
К., поскольку находился за рулем автомашины в состоянии опьянения,
не выполнил требование автоинспектора и стал с еще большей скоростью
удаляться, чтобы уйти от преследования. Преследуя цель избежать
ответственности за управление транспортным средством в состоянии
опьянения, К. создал аварийную обстановку на дороге, в результате
чего столкнулись две другие автомашины и ехавшие в них пять
пассажиров погибли. К. был осужден к лишению свободы за нарушение
правил дорожного движения, повлекшее гибель нескольких лиц.
Состояние опьянения было учтено судом как обстоятельство, отягчающее
ответственность, но в приговоре не было сделано должной оценки
субъективной стороны содеянного.
Неосторожность по отношению к наступившим последствиям
воспринималась как нечто данное, не требующее иных оценок. Однако в
данном случае следовало бы признать наличие у виновного косвенного
умысла**, а значит, и наказывать его как за убийство. Практика же
признания любых нарушений водителями в качестве неосторожных деяний,
без учета их субъективных признаков и особенностей, не способствует
обеспечению роли уголовной ответственности в предупреждении подобных
преступлений.
Второй аспект рассматриваемой проблемы состоит в том, что как
в законе, так и на практике ответственность в рамках неосторожной
вины не дифференцируется. Правда, УК к обстоятельствам, отягчающим
ответственность, учитываемым при назначении наказания за
неосторожные преступления, относит совершение преступления по
неосторожности вследствие сознательного нарушения установленных
правил безопасности (п. 16 ст. 64 УК). Но на практике оно редко
принимается во внимание.
В этой связи можно было бы согласиться с предложениями об
установлении повышенной ответственности за причинение по
неосторожности смерти либо тяжкого или менее тяжкого телесного
повреждения в тех случаях, когда имеет место легкомыслие,
обусловленное умышленным и притом грубым нарушением правил
предосторожности. Такие предложения высказывались еще в то время,
когда по закону за неосторожное преступление могло быть назначено
наказание в виде лишения свободы на срок до 15 лет. На сегодняшний
день, когда максимальный срок лишения свободы за такое преступление
ограничен 7 годами, когда совершенно отсутствует дифференциация
содеянного в зависимости от вида неосторожной вины (легкомыслие или
небрежность), грубейшие нарушения правил предосторожности, в том
числе и управление транспортным средством в состоянии опьянения, по
существу оказываются без должной правовой оценки, подпадая под общее
понятие неосторожного преступления. Возможно, повышенная
ответственность в подобных случаях, а не только ее неотвратимость,
явилась бы фактором, способным предупреждать многочисленные смерти и
травмы на дорогах.
В целях более справедливой оценки в законе и на практике
автодорожных преступлений можно предложить следующее.
1. Разделить часть 2 ст. 317 УК на две части, предусмотрев
самостоятельно ответственность за нарушение правил дорожного
движения и эксплуатации транспортных средств, повлекшее причинение
тяжкого телесного повреждения, и за те же действия, повлекшие
причинение смерти. При этом нарушение, повлекшее причинение смерти,
должно наказываться только лишением свободы.
2. Дифференцировать ответственность за указанные нарушения в
зависимости от вида неосторожной вины (легкомыслия или небрежности),
предусмотрев более строгие санкции за умышленное грубое нарушение
указанных правил.
3. Ввести в ст. 317 УК применительно к каждому деянию в
качестве квалифицирующего признака управление транспортным средством
в состоянии алкогольного опьянения либо в состоянии, вызванном
потреблением наркотических средств или других одурманивающих
веществ.
4. На практике при наличии умышленного грубого нарушения
правил безопасности движения, допущенного виновным в «автодорожном»
преступлении лицом, более тщательно оценивать все обстоятельства
дела в целях отграничения легкомыслия от косвенного умысла.
Уголовная политика нашего государства последовательно
развивается в сторону гуманизации уголовной ответственности. Однако
данный процесс должен осуществляться с учетом соблюдения принципа
пропорциональности устанавливаемых ограничений ценности охраняемого
объекта. Жизнь человека как самое ценное благо должна охраняться
всеми возможными для этого способами и средствами. Несомненно, как
объект уголовно-правовой охраны она не должна конкурировать с такими
объектами, как, например, собственность, интересы службы и др. Если
законодатель смягчает санкции, предусмотренные, например, за кражу,
грабеж, мошенничество и другие ненасильственные преступления, и
усиливает ответственность за взяточничество и другие преступления
против интересов службы, то это расценивается как оправданная
необходимость. Думается, что и усиление ответственности за
причинение смерти человеку по вине водителей, грубо пренебрегающих
правилами безопасности, что в первую очередь проявляется в
управлении в состоянии опьянения, будет напрямую вписываться в
политику государства, признающего человека, его жизнь высшей
ценностью и целью.
_______________________________
* Законом Республики Беларусь от 26 февраля 1991 года из части
1 ст. 206 УК 1960 г. было исключено последствие в виде причинения
легкого телесного повреждения. Ответственность за это деяние
наступала при причинении менее тяжкого телесного повреждения или
материального ущерба свыше 4 тыс. рублей. Законом Республики
Беларусь от 23 апреля 1992 года из части 1 ст. 206 УК было исключено
и последствие в виде причинения материального ущерба.
** Ранее приводился пример о грубейшем нарушении правил
дорожного движения несовершеннолетним лицом, управлявшим автомашиной
своего отца и не имеющим ни прав на вождение, ни опыта вождения.
Дополнительно к этому он грубо нарушил еще целый ряд правил
дорожного движения, в результате чего сбил на смерть ребенка,
переходившего дорогу. Это ли не показатель косвенного умысла? (см.
Саркисова Э.А. Причинение смерти и вреда здоровью человека: грань
между умыслом и неосторожностью // Юстыцыя Беларусі. 2002. № 5. С.
45-46.
27.09.2004 г.
Право Беларуси, 2004 г., № 35, с.66
